Неточные совпадения
Упоминание Агафьи Михайловны о том самом, о чем он только что думал, огорчило и оскорбило его. Левин нахмурился и, не отвечая ей,
сел опять
за свою
работу, повторив себе всё то, что он думал о значении этой
работы. Изредка только он прислушивался в тишине к звуку спиц Агафьи Михайловны и, вспоминая то, о чем он не хотел вспоминать, опять морщился.
Но лодки было уж не надо: городовой сбежал по ступенькам схода к канаве, сбросил с себя шинель, сапоги и кинулся в воду.
Работы было немного: утопленницу несло водой в двух шагах от схода, он схватил ее
за одежду правою рукою, левою успел схватиться
за шест, который протянул ему товарищ, и тотчас же утопленница была вытащена. Ее положили на гранитные плиты схода. Она очнулась скоро, приподнялась,
села, стала чихать и фыркать, бессмысленно обтирая мокрое платье руками. Она ничего не говорила.
А придем из церкви,
сядем за какую-нибудь
работу, больше по бархату золотом, а странницы станут рассказывать, где они были, что видели, жития разные, либо стихи поют.
Распорядившись утром по хозяйству, бабушка, после кофе, стоя сводила у бюро счеты, потом
садилась у окон и глядела в поле, следила
за работами, смотрела, что делалось на дворе, и посылала Якова или Василису, если на дворе делалось что-нибудь не так, как ей хотелось.
Он принимался чуть не сам рубить мачтовые деревья, следил прилежнее
за работами на пильном заводе, сам, вместо приказчиков, вел книги в конторе или
садился на коня и упаривал его, скача верст по двадцати взад и вперед по лесу, заглушая свое горе и все эти вопросы, скача от них дальше, — но с ним неутомимо, как свистящий осенний ветер, скакал вопрос: что делается на той стороне Волги?
Ходишь вечером посидеть то к тому, то к другому; улягутся наконец все, идти больше не к кому, идешь к себе и
садишься вновь
за работу.
Попадался ли ему клочок бумаги, он тотчас выпрашивал у Агафьи-ключницы ножницы, тщательно выкраивал из бумажки правильный четвероугольник, проводил кругом каемочку и принимался
за работу: нарисует глаз с огромным зрачком, или греческий нос, или дом с трубой и дымом в виде винта, собаку «en face», похожую на скамью, деревцо с двумя голубками и подпишет: «рисовал Андрей Беловзоров, такого-то числа, такого-то года,
село Малые Брыки».
Вступление экспедиции в
село Успенку для деревенской жизни было целым событием. Ребятишки побросали свои игры и высыпали
за ворота: из окон выглядывали испуганные женские лица; крестьяне оставляли свои
работы и подолгу смотрели на проходивший мимо них отряд.
«Вероятно, барсук или енот», — подумал я и
сел снова
за работу.
Я
сел на берегу и стал наблюдать
за их
работой.
Новая экспедиция. — Состав отряда. — Вьючный обоз. — Научное снаряжение. — Одежда и обувь. — Продовольствие. —
Работа путешественника. — Отъезд. — Река Уссури. — Растительность около станции Шмаковка. — Пресмыкающиеся. — Грызуны. — Птицы. — Порядок дня в походе. —
Село Успенка. — Даубихе и Улахе. — Болото. — Охота
за пчелами. Борьба пчел с муравьями
— Срамник ты! — сказала она, когда они воротились в свой угол. И Павел понял, что с этой минуты согласной их жизни наступил бесповоротный конец. Целые дни молча проводила Мавруша в каморке, и не только не
садилась около мужа во время его
работы, но на все его вопросы отвечала нехотя, лишь бы отвязаться. Никакого просвета в будущем не предвиделось; даже представить себе Павел не мог, чем все это кончится. Попытался было он попросить «барина» вступиться
за него, но отец, по обыкновению, уклонился.
После обеда мальчики убирают посуду, вытирают каток, а портные
садятся тотчас же
за работу. Посидев
за шитьем час, мастера, которым есть что надеть, идут в трактир пить чай и потом уже вместе с остальными пьют второй, хозяйский чай часов в шесть вечера и через полчаса опять сидят
за работой до девяти.
Заучив на память по нескольку аккордов для каждой руки, он
садился за фортепиано, и когда из соединения этих выпуклых иероглифов вдруг неожиданно для него самого складывались стройные созвучия, это доставляло ему такое наслаждение и представляло столько живого интереса, что этим сухая
работа скрашивалась и даже завлекала.
Дав ей лекарство, я
сел за свою
работу. Я думал, что она спит, но, нечаянно взглянув на нее, вдруг увидел, что она приподняла голову и пристально следила, как я пишу. Я притворился, что не заметил ее.
— Ничего. Ладно живу. В Едильгееве приостановился, слыхали — Едильгеево? Хорошее
село. Две ярмарки в году, жителей боле двух тысяч, — злой народ! Земли нет, в уделе арендуют, плохая землишка. Порядился я в батраки к одному мироеду — там их как мух на мертвом теле. Деготь гоним, уголь жгем. Получаю
за работу вчетверо меньше, а спину ломаю вдвое больше, чем здесь, — вот! Семеро нас у него, у мироеда. Ничего, — народ все молодой, все тамошние, кроме меня, — грамотные все. Один парень — Ефим, такой ярый, беда!
У тебя вон слипаются глаза, а я еще
за работу сяду: к концу месяца надо счеты свести.
Этот псевдоним имел свою историю. Н.И. Пастухов с семьей, задолго до выхода своей газеты, жил на даче в
селе Волынском
за Дорогомиловской заставой. После газетной
работы по ночам,
за неимением денег на извозчика, часто ходил из Москвы пешком по Можайке, где грабежи были не редкость, особенно на Поклонной горе. Уж очень для грабителей место было удобное — издали все кругом видно.
После обеда гость и хозяин немедля уселись в кабинете
за карточный стол, совершенно уже не обращая внимания на Катрин, которая не пошла
за ними, а
села в маленькой гостиной, находящейся рядом с кабинетом, и велела подать себе
работу — вязание бисерного шнурка, который она думала при каком-нибудь мало-мальски удобном предлоге подарить Ченцову.
— Ай да наши — чуваши! — одобрительно воскликнул Грачёв. — А я тоже, — из типографии прогнали
за озорство, так я к живописцу поступил краски тереть и всякое там… Да, чёрт её, на сырую вывеску
сел однажды… ну — начали они меня пороть! Вот пороли, черти! И хозяин, и хозяйка, и мастер… прямо того и жди, что помрут с устатка… Теперь я у водопроводчика работаю. Шесть целковых в месяц… Ходил обедать, а теперь на
работу иду…
В
селе,
за четыре версты,
У церкви, где ветер шатает
Подбитые бурей кресты,
Местечко старик выбирает;
Устал он,
работа трудна,
Тут тоже сноровка нужна —
Чтоб крест было видно с дороги,
Чтоб солнце играло кругом.
В снегу до колен его ноги,
В руках его заступ и лом...
— Мало ли чего вы еще не слыхали в вашей жизни! В это время в комнату снова вошла Анна Михайловна и опять спокойно
села за свою
работу. Глаза у нее были заплаканы.
Сенька мне мигнул, мы поменялись местами, я
села рядом с купчиной, а Сенька, чтобы скрыть
работу от публики, заслонил купца и полез будто бы
за вещами на полочку, а я тем временем в ширмоху
за лопатошником [В карман
за бумажником.].
Человек Мамаева уходит. Глумов
садится к столу и делает вид, что занимается
работой. Входит Мамаев,
за ним человек его.
Работа Ивана Иваныча не кончилась стрельбой. Целый час потом незнакомец гонял его вокруг себя на корде и хлопал бичом, причем гусь должен был прыгать через барьер и сквозь обруч, становиться на дыбы, то есть
садиться на хвост и махать лапками. Каштанка не отрывала глаз от Ивана Иваныча, завывала от восторга и несколько раз принималась бегать
за ним со звонким лаем. Утомив гуся и себя, незнакомец вытер со лба пот и крикнул...
Константин Диомидыч
сел за фортепьяно и сыграл этюд весьма удовлетворительно. Сначала Наталья Алексеевна слушала со вниманием, потом опять принялась
за работу.
У него было одно неотвеченное письмо и бумага, которую надо было составить. Он
сел за письменный стол и взялся
за работу. Окончив ее и совсем забыв то, что его встревожило, он вышел, чтобы пройти на конюшню. И опять, как на беду, по несчастной ли случайности или нарочно, только он вышел на крыльцо, из-за угла вышла красная панева и красный платок и, махая руками и перекачиваясь, прошла мимо его. Мало того, что прошла, она пробежала, миновав его, как бы играючи, и догнала товарку.
После чаю все пошли в детскую. Отец и девочки
сели за стол и занялись
работой, которая была прервана приездом мальчиков. Они делали из разноцветной бумаги цветы и бахрому для елки. Это была увлекательная и шумная
работа. Каждый вновь сделанный цветок девочки встречали восторженными криками, даже криками ужаса, точно этот цветок падал с неба; папаша тоже восхищался и изредка бросал ножницы на пол, сердясь на них
за то, что они тупы. Мамаша вбегала в детскую с очень озабоченным лицом и спрашивала...
Мы
сели завтракать.
За завтраком, после нескольких рюмок «петуховки», капитан немного успокоился. Он уже собирался опять идти на
работы, как вдруг стремглав влетел в комнату наш казачок, с лицом, перекошенным от испуга, и с вытаращенными глазами.
Лиза. Нет, он, кажется, добрый. Что я
за несчастная такая! (
Садится к столику и со слезами принимается
за работу.)
Он шагу в жизни не сделал без пользы для себя и два фортеля в этом случае употреблял: во-первых, постоянно старался представить из себя чиновника высшего образования и возвышенных убеждений и для этого всегда накупал иностранных книг и журналов и всем обыкновенно рассказывал, что он то, се, третье там читал, — этим, собственно, вначале он обратил на себя внимание графа; а потом стал льстить ему и возводил графа в какие-то боги, и тут же, будто к слову, напевал ему, как он сам целые ночи проводит
за работой и как этим расстроил себе грудь и печень; ну, и разжалобит старика: тот ему почти каждый год то крест, то чин, то денежную награду даст, то повысит в должности, и я убежден даже, что он Янсона подшиб, чтобы
сесть на его место.
Проснувшись часов в 9, он
садился за стол и не вставал до самого обеда; пообедав, опять принимался
за работу — и так до поздней ночи.
Я как выслушал его, как был — встал, подошел к окну, засветил светильню да и
сел работу тачать. Жилетку чиновнику, что под нами жил, переделывал. А у самого так вот и горит, так и ноет в груди. То есть легче б, если б я всем гардеробом печь затопил. Вот и почуял, знать, Емеля, что меня зло схватило
за сердце. Оно, сударь, коли злу человек причастен, так еще издали чует беду, словно перед грозой птица небесная.
Они пошли все вместе. Подошли они к большому городу и
сели отдохнуть. Вот мужик и говорит: «Ну, братцы, будет нам гулять, теперь мы пришли к городу, надо нам
за работу приниматься, кто какую умеет».
— Довольно юродствовать. Опомнись. Дело непоправимо, и твоей гостьи я не пущу в замок. Приди в себя и примирись с неизбежным. Садись-ка
за мемуары и займись ими хорошенько.
Работа поможет тебе выкинуть всякую блажь из головы.
В другой раз оглядел Василий Борисыч круг девичий и видит — середь большой скамьи, что под окнами, сидит
за шитьем миловидная молоденькая девушка.
Сел он возле нее, видит — белоручка, сидит
за белошвейной
работой. Спросил у нее...
Потом, поглядев в окно, не воротится ли проситель,
сел с досадой на место, крякнул сердито и снова принялся
за бумажную
работу.
К тому же земли от
села пошли клином в одну сторону, и на
работу в дальние полосы приходится ездить верст
за десяток и дальше, оттого заполья и не знали сроду навоза, оттого и хлеб на них плохо родился.
В лесу работает тяжелую свою
работу дровосек. В полдень, когда он уже устал, он
садится за обед. «Когда он уже устал»… Это по-нашему. Гомер же говорит...
Он молча зажег лампу и
сел за «Критику чистого разума» [Одна из основных
работ (1781) немецкого философа-идеалиста Иммануила Канта.]. В последнее время он усердно читал ее.
Он
сел к столу, поточил нож о литографский камень и снова взялся
за работу. Александра Михайловна подсела к столу с другой стороны и стала резать бумагу для гильз. Помолчав, она заговорила...
Теркин тоже подосадовал на старушку
за перерыв их беседы. У него было еще многое на сердце, с чем он стремился к Аршаулову. Сегодня он с ним и простится и не уйдет от него с пустыми руками… И утомлять его он боялся, хотя ему вид Аршаулова не показался уже таким безнадежным. Явилась надежда вылечить его,
поселить на юге, обеспечить
работой по душе.
Эмигрант из московских студентов, поляк Г. (явившийся под другой фамилией Л.) ходил ко мне каждое утро,
садился к столу, писал очень скоро на четвертушках с большими краями и
за работу свою получал пять франков, клал их в карман и уходил.
Была паника. Пастухи отказывались гонять скотину в лес. В дальние поля никто не ходил на
работу в одиночку. Раз вечером у нас выдалось много
работы, и Фетису пришлось ехать на хутор
за молоком, когда солнце уже
село. Он пришел к маме и взволнованно заявил...
Теперь каждый вечер, выучив наскоро уроки, я
садился за Бокля (начал его с первой страницы), закуривал и наслаждался силою умственной
работы, и что вот я какую читаю книгу — Бокля! — как будто уже студент, и что табачный пепел падает на книгу (Некрасов...
Он растерянно повернулся, вышел на балкон. Над морем стоял месяц, широко окруженный зловещим зеленовато-синим кольцом. По чистому небу были рассеяны маленькие, плотные и толстые тучки, как будто черные комки. Ордынцев постоял, вернулся в комнату,
сел на диван.
За дверью было тихо. Он с тревогою думал: что она делает? И не знал, что предпринять. И чуждыми, глупо-ненужными казались ему сложенные на столе папки с его
работами.
Наряженные на
работу в княжеском парке крестьяне между тем тронулись из
села.
За ними отправились любопытные, которые не работали в других местах княжеского хозяйства. Поплелся старый да малый. Князь Сергей Сергеевич после ухода Терентьича сошел с отцом Николаем в парк и направился к тому месту, где стояла беседка-тюрьма.
— И тебя тоже. Зачем, говорю,
за работу-то
села, трудишь себя после болезни?..
После того как место парка около беседки-тюрьмы было приведено в порядок и сама беседка тщательно вычищена, князь Сергей Сергеевич сам осмотрел окончательные
работы и приказал оставить дверь беседки отворенной. Вернувшись к себе, он выпил свое вечернее молоко и
сел было
за тетрадь хозяйственного прихода-расхода. Но долго заниматься он не мог. Цифры и буквы прыгали перед его глазами. Он приказал подать себе свежую трубку и стал ходить взад и вперед по своему кабинету.
Рабочие, под наблюдением садовников, принялись
за работу, гуторя между собой о страшной находке. Любопытные из крестьян бросились обратно в
село, чтобы рассказать о слышанном и виденном. Князь Сергей Сергеевич, посоветовавшись с отцом Николаем, отдал приказание вырыть могилы у церкви близ родового склепа князей Луговых.